Единая олигофрения этого мира

Считается, что Егора Радова ценит только самая прогрессивная часть молодежи. Скорее всего, так и есть, особенно если мы не станем вдаваться в подробности и дебри эпитета "прогрессивная". Ценят Радова как раз те, кто однажды убедился в некоей особого рода уникальности этого писателя. Если судить по разным фото, Егор - открытый, добродушный человек, в котором отчетливо виднеется что-то детское и в жизни которого приключения еще ни разу не прекращались. Если судить по его прозе, то видно то же самое.

"Бескрайняя плоть" - по определению Радова "роман в стихах", написан им в 1998 г. В этом году произведение опубликовано на сайте "АКМ", который особенно тепло и дружественно относится к писателю.

Стихов в романе нет, разве что где-то в сердцевине текста попадаются спонтанно зарифмованные восклицания главного антигероя. У антигероя, как обычно, сплошная полоса приключений. Лето 2022 г., Москва, Россия, Ельцин на экранах рекламирует электробритву. Захар Захарович Зудов, он же "Зе-Зе", он же З. З. З., работает в фирме "Жужуинвест", обожает печенье "Вафля", мечтает о каком-то хитровыебанном тренажере "Зверь" и временами сношается с шефовой секретаршей по фамилии Небаба. Шеф его, Свен Свенович Труть, кроме того, что прожженный педераст, еще и решает круто кинуть "Зе-Зе", подставив того в афере с "Лунстроем". То есть все нормально. Дальше идет знакомый еще по роману "Якутия" безбашенный "радово-наворот" - "спид-болл" из командировки в Нижнезалупинск, Откровения-типа-Златоуста, всемирного сговора телепатов, речитативов "а-ля Баширов", лунного сафари и потоков несознания. Фабулу пересказывать нечего, достаточно того, что она есть.

Стиль. Ну, что - стиль? Со старта - знакомый игривый и косолапый радовский пессимизм с моментальными включениями сверхреального. Лейбл "утонченный стилист" к Радову не подходит - это все равно, что Ф. М. Достоевский, севший на шпагат. Однако стиль есть, и он все тот же, монолитный и сразу узнаваемый, без единой бреши и без желания "понтануться". Прагматично-абсурдные диалоги в обрамлении нарко-плеоназмов. Забавная (беззлобно детская) ругань и отсутствие аффектов "под жесткий реализм". Анекдот, ставший сказкой, за которой не разглядеть автора.

Кстати, очень реалистично в тексте возникает весьма поэтичное слово "триметилфентанил". Стиль верен своему Радову.

Идея. Да что, собственно, - идея? По обилию "попускания" всякого рода рекламы "Бескрайняя плоть" не уступает широко разрекламированному "Поколению "П"". Сплошные Прокладки, "Писёныш" с ксилитом и "Сладкая Вонь". Хорошо заметна беззлобная ненависть автора к блядским Ариэлям и говённым Ссаньё, ею практически заполнен весь роман (почему-то постоянно хочется назвать его повестью). Анекдотична глава об изобретении супернаркотиков "Папа-гера" (тень Хоффмана разъедает бумагу и мониторы) и "Папа-вера" (неужели первый винт изобрел некто по фамилии Палтус?). Короче, идею при всем своем желании вы там непременно найдете. Она такая: искусство - это кайф, все остальное - говном поросло. Может, это и сплеча, зато не с чужого. Благодаря присутствию в романе вируса СПИДа, сюжет закручивается, как в славной мыльной опере. И все-таки у Радова любовь обменивается на сношение, а трип, ведущий к безграничной свободе, меркнет рядом с тренажером, "Фафлей" и новыми подтрусниками. Деньги, бабки, башли или капуста - ну разве это банально? Антигерой кидает не оттого, что кинули его, а затем, чтобы "реальный мир" не накрылся мандой. В стёбе Радова виден сарказм и сквозит неверие в человека. Однако сам факт существования этого прозаика удивительным образом показывает обратное: мир - это приключение, которое, при некотором умении, никогда не надоест и не наскучит.

В "Бескрайней плоти" мелькает метафора "третьего пола", в то время как людской секс являет собой рутинную оскомину. В отступлениях "трипового" типа есть такие жемчужины, как "вопиющая о своей загадке плоть". Есть еще замечательнейший перл, вида "...через свою жопу... обрел абсолютную красоту. Эстетику!". Вот где конь закопан! Вот вам и еще один секрет.

Другая фраза Радова вынесена мной в заголовок статьи. Это, я бы сказал, Вечная Актуальность Вечной Философии. Под таким можно смело подписываться "Будда Гаутама" и кабыздец.

А самое похожее на сюрприз (лично для меня) событие в романе - это яркое словечко "мондроёбы!", умело вложенное в уста отвратительнейшего из антигероев Захара Захаровича Зудова, он же Зинаида Захаровна Зудик. Веронику же почему-то жаль...

ИZбранное

Авторы

Сборники