Guest Basters: Опыт сравнительной типологии

Постояльцы гостевых притонов — существа, как правило, виртуальные. Их виртуалитет бывает сугубым и усугубленным. Скажем, Шляпа — существо грамматического женского рода — в качестве первичных половых признаков имеет «ленточки» — сугубый виртуалитет. А во всех смыслах амбивалентные Ананимы имеют в качестве такового подругу по имени Злата — виртуалитет усугубленный.

Сугубый виртуалитет относится к разряду детских болезней (ktdbpys): естественные рефлексии по поводу зыбкости своего компьютерного естества способны иногда породить в гестбейстерском мозгу тезис о том, что он сам есть ни что иное, как утилита Microsoft Internet Explorer (© Чувмил).

Не случайно сугубый виртуалитет был особо моден на заре Курлита: Маша с гары Машук (она же Вязала Нажопник, она же влюблена в Без Трусов), Сабака Авва (она же Сука-Сеттер), Шляпа (она же, не исключено, все вышеперечисленные). Эти достойные люди атрибутируют себя через эксплицитный контекст Имени (поводок, ошейник, ленточки, вязальные спицы), форсируя призрачность его имплицитного носителя. Сугубый виртуалитет на заре Курлита был законной данью неофитов тоталитарному дискурсу Сети, — данью, возлагаемой на ее новый алтарь. Как только алтарь перестал быть новым, и буйное новоселье сменилось рутиной, сугубые сошли на нет, уступив место усугубленным рабочим лошадкам.

Нынешнее Возрождение (или рецидив) сугубого Виртуала (Шляпа/Авва + Таски/Не скажу) естественнен и поучителен: Slava впал в дряхлое детство (выборами занят или бог знает чем), алтарь порос мхом, колонны обветшали, антаблемент обвалился — привидениям в таком доме жить очень с руки.

ЕПодозрения в немного дутом трафике Сугубых (Шляпа/Авва, а так же Таски/Не скажу как одно лицо) основываются на нескольких наблюдениях: давешнее шляпное признание: «Скоро Машка на собаке подъедет. Люблю интенсив…», — перекликается с недавешней шляпной угрозой замастырить в курбуке «настоящую тусовку», совпавшей с немедленным (как позвали!) появлением там всеми любимой собачки. К тому же упорное почитание Шляпой Чита и Чувмила за одно лицо слегка похоже на комплексЕ

Однако перейдем к Усугубленным. У них есть четкая социальная платформа (едят тыкву, живут в коммуналке, кормят сметаной крыс, строят полочки для лаптей, продают противогазы, рассекают на троллейбусе или «Ниссане»). Их образно-художественная убедительность, зиждясь на этой платформе, репрезентирует прототипический контекст личности. Осознавая себя социальными субъектами, усугубленные виртуалы всегда готовы принять на себя ответственность: например вопреки здравому смыслу в течение двух месяцев поддерживать сдыхающий трафик. Или плюнуть на все и уйти, хлопнув бесшумной дверью. А потом вернуться из дальних странствий и — в новом качестве прошедших последнюю ступень инициации Мудрых Старцев — обустроить по-новому родной Курлит.

Кстати, лирическое отступление насчет Курлита. Сама по себе морфема «кур» столь хорошо коннотирована, что с ней можно съесть что угодно. Хоть Букера. Называя сайт «Совруслитература с Курицыным», Slava рассчитывал на свою, добытую в боях референтную группу, и не ошибся.

На зов трубы пришли не только те, кто в разное время запал на Sлавин дискурс, но и те, кто осознал перспективную глубину его социально-исторической стратегии. Таким образом, пришли те, у кого Совруслит может чувствовать себя, как у Христа за пазухой. Если знамя Курлита зашаталось в предвыборной оффлайн-борьбе, они подхватят и намотают на себя. Не просто продолжат традиции, но и тенденцию новую смогут унюхать.

Впрочем, новую тенденцию еще год назад унюхал Алексрома, когда в cетесловесной дискуссии о сетературе уперся в тезис об уникальности Сети как творческой среды самовыражения. Если уважаемая Камила сказала «крышки», значит крышки. Хотите — гляньте, а мы пока, реально, продолжим типологию.

По способам творческого самовыражения постояльцы гестбрюкв делятся на собственно гестбейстеров, гестарбайтеров и гестба(или гестбу)стеров.

Первые жмут кнопку «отзыв», чтобы добавить отзыв. И быстро назад — читать основные тексты. Прочтут что-нибуть — снова отзовутся. Или не отзовутся. В общем, люди ненадежные и случайные, для рейтинга они полезны, для трафика — нет. (Думается, лишне объяснять сакрализирующий смысл оффлайнового слова «рейтинг». Поскольку успешность/неуспешность сайта может как-то влиять на оффлайновые дела его держателя, некоторый смысл слово «рейтинг» на линии имеет. Но не очень большой. Настоящий онлайновый рейтинг — это трафик. Трафик — это рейтинг сегодня, рейтинг виртуальный, рейтинг эпохи The Media is The Me(a)ssagе". В общем, хрен с ним).

Пришлые гестбейстеры есть протоплазма: пассивное сырье для таких автохтонно-сетевых злокачественных образований как «гестарбайтеры» и «гестбастеры».

Гестарбайтер — один из главных делателей трафика. Формально он занят тем же, чем и гестбейстер, но занят этим старательно и регулярно, от собственного занятия его дико прет. Типичным гестарбайтером был на заре своей карьеры уважаемый Чит (тогда еще с Пакетом, Беретом и Багетом). Аккуратно перелопачивая груды курлитовского хлама, он отзывался если не ковровым методом, то уж квадратно-гнездовым — точно.

Еще одним примером гестарбайтерского подвижничества является Сержик, неутомимо испещряющий стенки гостевых бесплатными указателями, типа «Новый Пелевин у Мошкова» или: «Тут 2 блестящих и Очень Фривольных романа», а перед тем способный филантропично отрыть все это на бескрайней свалке ру(и не ру)нета.

Наконец, гестбастеры. Это уже искусство для искусства. Как самый умный (всегда знавший то, что здесь написано), я сразу пытался позиционировать себя в этом качестве. Но поскольку о себе писать нескромно и неинтересно, приведу другой ярчайший пример гестбастерства: Ананимы. Пост-бастинги Ананимов самоценны своим письмом — редко где встретишь такую отчаянную консонативно-аллитерационно-семантическую суггестию. Сами Ананимы ценны тем, что видели Cвин-Прыгунов, собирали хэш с ковра и предавались виртуозным гинекологическим сингуляриям.

Собственно, все арбайтеры обречены становиться бастерами — работа у них трудная, располагает к оздоровительному кутежу. Граница между арбайтерством и бастингом пролегает в области выбора преимущественной актуализации разных контекстов: в первом случае определяющим является контекст объекта письма (то, о чем), во втором — его предмета (а это в конечном счете «я сам»).

То, как гестарбайтер переходит в гестбастера, можно увидеть на примере Чувмила (пост # 2059). Предмет письма становится его объектом: медиа превращаются в мессадж или, попросту говоря, гестбрюкер осознает себя важнейшим субъектом сетевого литпроцесса.

А такие тенденции, будучи в здравом уме, нельзя не приветствовать.

Умственно связав содержание приветствия Евгения Иzа с содержанием анализа Алексромы, можно без посторонней помощи сделать Вывод, на который Ты, о читатель, конечно же способен!

И последнее. Будучи одним из самых прозорливых людей в рунете, автор понимает, что беззлобно-комплиментарный пафос статьи может стать объектом неосторожных насмешек разных безголовых кретинов: вот, мол, какая тля, а туда ж лезет в «субъекты». Так это: я их предупреждаю, что вести научную дискуссию на очевидные темы никто здесь не будет, мы только с виду такие добрые, а если кто что вякнет, то ему мало не покажется. Да.

С уважением, Лев Пирогов.

Вялые варианты

Авторы

Сборники