119. Пальма

Маленькая чахлая пальма, рядом плетеный деревянный столик, муха на руке. Я единолично вступил в борьбу со всеми африканскими мухами, за последние пятнадцать минут убил уже штуки четыре, за каждую буду рисовать по маленькой раздавленной мухе себе на бедре, скоро оно всё ими покроется. Интересно, хоть одна из них — це-це? Выглядят как наши европейские мухи, пойди пойми, кто тут це, а кто не це.

Нет, вернемся все-таки к пальме чахлой в метр вышиной. Пахнет блинами. Не пальма, воздух пахнет. А может это бедуин лепешки печет? Муха — враг, убей её. Нет, правда, если муху гуманно смахивать, то она не улетит восвояси, десять раз смахнешь — десять раз вернется, а один раз убьешь — больше приставать не будет.

Чух — стал пальмой. Стою. Пить почти нечего, вверх лезть незачем, думать не о чем. Стою. Чахну.

Жарюсь я, жарится пальма, жаримся мы. Жареная муха, фаршированная гречневой кашей. Надо, однако, отдать мухам должное — в смысле отдать Африке должное — летом у меня на кухне их не меньше, правда они там отдают предпочтение комфорту абажура и потолка, нежели чем мне лично. Здесь же потолка и абажура нет, поэтому вполне логично, что предметом мушиного вожделения становлюсь я. О! Обнаружил рыбу в воде.

Чух — я рыба, плыву, легко, свободно. Дышать приятно и немного холодно, сверху тень, большая, медленная, потом что-то плюхается в воду, черт его знает что. Юрк, меня там уже нет.

Аккуратно подкрадываюсь к рыбе, пытаюсь поймать рукой как в фильмах про индейцев и медведей. Безуспешно. Может они каких-то других рыб так ловили, каких-то особо глупых и медленных? Мух бить куда легче. Жарюсь. Солнце, море, небо.

Чух — лечу рядом с кораблем, один, ветер в нос и глаза, сверху солнце, внизу море, жив, я жив с большой буквы, могу вверх, могу вниз, могу куда хочу. Чуть-чуть сложил крылья, опустил голову и быстро-быстро вниз — я жив!

Стою на корме, смотрю вверх на чайку. Она летит чуть сзади, будто парит на месте, немного перебирая крыльями, белая, серая, на голубом фоне, носом в ветер. Я улыбаюсь и машу ей руками, как крыльями, она мне машет в ответ. Саид разматывает удочки, блесна блестит — может тунец попадется, может акула мелкая, может еще что, посмотрим. Капитан Ашраф наверху за штурвалом, смотрит на горизонт, у него невероятные прозрачные бледно-голубые глаза. Что он ими видит? Говорит, море. Он живет на корабле последние лет десять, спит в каюте. Он видит море.

Чух — болтаю хвостом в воздухе, голова под водой, выныриваю, фыркаю носом на спине, показываю всем плавник. Пищу, нас шесть, все пищат. И еще большой серый, тот, который только что приплыл, сам жужжит, нас не слышит, рыбу распугал, на нем люди сидят. Покажем им на прощание белую спину.

А бедная пальма, она ведь так больша метра здесь и не вырастет. Хотя почему, может и вырастет — вон соседка, метра четыре. Солнце жарит, в лицо ветер с песком. Хлоп, мухи всякие летают.

февраль 2000 г.

Чит, Чит и еще раз Чит

Авторы

Сборники