Гут новости, гут!

За время моего нечеловеческого молчания никто особенно не потерял головы. Стало быть, им есть чем. Потому приступлю легко, по=журналистски новостийно, фактажно-запанибратски.

Слушал много отличнейшей музыки. Например, диск с записью 1971 года под названием «SART»: молодые импровизаторы Гарбарек, Терджи Рипдэл и Бобо Стэнсон лабали в Швеции. Это нечто.

«Coil» 2000 год — «Сonstant shallowness leads to evil». Кассета крапленая, смешная: в качестве первых двух композиций на стороне «А» заявлены участники записи Тайполсандра, Джон Бэлэнс и Пит Кристоферсон; в качестве третьего трека написано «Thanks to Simon Norris»; телег обозначено в три раза больше, чем действительно на альбоме (я сверялся на сайте «Койла»). Короче, оттяг. А музыка — атом просто. «Койл» все к минимализму катились-катились и докатились… Минимальнее уже некуда. Минимальнее только радиационный фон на Тибете. Шум (нойз) однако отличный. Играют на высоковольтных линиях. И на вибрафоне. И на волке (canis lupus), он воет чуть-чуть. И еще немного смеются в декадентской манере, один раз.

Ди Джея Фуда слушал, овощи с базара кушал, много книг читал, много мыслей писал. Посмотрел фильм Германа «Хрусталев, машину!». Вообще до конца досмотреть не удалось, но Баширов-то восхищает в самом начале. Пили как-то сухое красное болгарских друзей производства. Жара всех уже замудохала. Плюс сорок этот просто достал. Потому первый тост был за дождь. Поскольку компания пила непростая, все сбылось. на следующее же утро грянуло такое, что мысли упорно возвращались к ковчегу. Лило целый день. Гром не смолкал ни на секунду в течении 40 минут. Деревья ломало во все стороны. Град падал чуть крупнее советской фасоли. Так продолжалось с небольшими перерывами два дня. После этого температура среды чуть упала.

Еще мне удалось задешево на уличном лотке купить за один присест: Кизи, Роб-Грие «Дом свиданий» и Беккета «Изгнанник», а за пять минут до этого в магазине — карманный Дао дэ Цзин (незнакомый мне перевод Александра Кувшинова 2001г). Примечательно, что все книги (кроме Беккета, но и он частично) имели желтые обложки приблизительно одного оттенка. Роб-Грие был самым недорогим по цене — около 15 центов. Незнакома местным мутантам восточная психоделическая новороманистика.

Новый альбум франч-банда «Эйр» приятно разочаровал — спокойно, медленно и аутентично. Пираньи в кафе разочаровали — пугливые асимметричные фетиши. Сомики там же завоевали любовь и расположение бескрайней общительностью и беспримерным дружелюбием. Хотелось подкормить их, опрокинув в кристально-чистую их воду стаканчик йогурта.

А еще я скопил средств (вернее выкроил) и пошел к часовщику менять батарею питания на моем «Side Watch». Эти часы мне подарены были. Красно-черный корпус ассиметричен, дизайн — в стиле «Индивидуалист» (так в паспорте), с виду напоминают кита или стратостат. Гоночные котлы, короче. Прихожу. Отдаю. Говорю — батарею, наверно, сменить надо. Часовщик вертел статосрат вертел, молчал молчал… Я говорю — сколько стоить будет смена батареи? А он мне: червонец, только я пока не пойму, как они открываются. Я потерял дар вообще речи. Даже «Как это?» не спросил. Он возвращает их мне и говорит — не пойму, как открыть, а корпус карябать не хочется наугад, еще испорчу… Я ему — а как же быть-то, е-мое?! А он плечами пожимает (на латыша похож). И я поехал домой. На другой день туда же ломанулся. Смотрю в окошке вроде вчерашний латыш сидит, только похудел круто. А так — копия вчерашнего. Я подхожу осторожно и ему, — а это я не к вам вчера с часами подходил? — и протягиваю свой сратостат. Он мне, — нет, вчера сменщик мой работал. Погладел на часы и посветлел ликом, — я, говорит, их помню, вы когда-то уже их мне на ремонт приносили. Я оживился, — да, было дело, год назад что-то стрелки тормозили на поворотах! Он смотрел смотрел. Я напрягся. Ну, что, — говорю, — вы ж их открывали тогда? Он мне говорит так спокойно, — да помню, что открывал, только уже не помню — как. Я чуть не сел тут же на пол. Короче, молодой латыш оказался смелее и смекалистее. Подковырнул корпус где-то. Говорит мне, — подходите минут через сорок, а то тут так сделано, что прежде чем батарейку поставить, надо стекло снимать, стрелки с циферблатом снимать, все снимать и полностью их разбирать. Я с ужасом согласился и пошел гнить на лавочку (а день был тимотилириевский по накалу). Сделал-таки латыш «Вотч». Идут. Швейцарская батарея пашет три года безвылазно. Как искусственное сердце.

Гут новости, гут.

ИZбранное

Авторы

Сборники