ObsЁrver
        Обозрение языковой реальности
   
Евгений Иz

Lapillus

 
     

Мой дядя работает в Голливуде, прямо на Фабрике Грез. Плотником. Поэтому я достоверно знаю, сколько мутотни было у Хичкока с птицами в фильме «Птицы». И с Психо в фильме «Психо». И как голимо переводят и совсем ничтожно дублируют по-русски американские фильмы. И какая идиотская по сути кинокартина «Оружейный барон» (названия у нас переводят так же лажово, как и содержание фильмов) — там, где Николас Кейдж играет украинца Юрия Орлова, родители которого в США косят под евреев и всё такое. Я этого «Барона» смотрел давно — когда несмонтированный вариант еще на цифре вылизывали китайские гестарбайтерши. Сказка да и только. Ни слова правды о подробностях начала карьеры, ни слова правды о тонкостях легализации в бизнесе, о трансконтинентальных каналах и посольских прихватах, ни слова правды на украинском языке, вообще ни слова. Мычание одно. Исповедь какого-то репликанта. Калька с фильма «Кокаин» (с Деппом-Крусой; названия у нас переводят так же лажово, как и не переводят вообще) — только с непонятным оборванным счастливым неконцом. Типа, брата похоронил, всё хуёво, но продолжать буду в том же духе. Самая действительно правильная чисто художественно и композиционно сцена — это где младший брат Кейджа, господин Лето, выкладывает на стеклянном столике из кокаина контуры географической Украины. Потом все белые границы сметает старший брат, а младший в припадке патриотизма начинает с хрюканьем всасывать в пятан оставшиеся государственные ништяки, — за кадром в этот момент слышен веселый гогот обдолбанной съемочной бригады. Смеются живые люди, и в этом — художественная правда кино. Спасибо пиратам. Снимают парни из женского дабла.

Но рассказать хотелось ничуть не об этом. И не о том, какие позорные и тупые мультфильмы клепал всю дорогу Ринат Газизов, капитан вечно тонущей студии «Пилот». И не о том, какая законченная жаба Ангелина Йоли (присмотритесь в это мягкое личико хотя бы в «Угнать за 60 секунд»). Да и вообще не о кино. Не об этом цирке талантливых уродов, где исключением является только Кира Муратова и только у нее — настоящее шапито. Хотелось о более жиzненном и важном, о самом насущном и явственно близком каждому из тех, кто еще не живет в респектабельном бомбоубежище с тремя бритыми охранными агентствами наверху, на лужайке.

Даже если вы живете в роскошных апартаментах или где-то очень-очень охренительно далеко и высоко, вы все равно — через ти-ви, через цирки всяких талантливых, через культурку в общем — кантуетесь вместе со всеми низшими, невооруженными, нерасслабленными, медленными и не ведающими о рафинированном кайфе. И даже в этом случае на вашей башне слоновой кости, где-то у самого фундамента, где обычно на заре ссут ваши стремительные доберманы, имеется надпись дешевым черным маркером «ХУЙ» и, если повезет, приписка ниже: «(познакомься с ним поближе)». Что говорить, если судьба порою заносит вас в лифт. Или к гаражам-ракушкам. К бетонной стеночке. Бульварной лавочке. В маршруточку. В электричечку…

Граффити — великое изобретение. Некоторые возрасты этому сильно покорны. Зов диких предков. Саботаж далеких потомков. Выебосы хипхоповых шрифтовиков-вензелёвщиков это одно. Но есть попроще — сентенции и максимы, просто радикальные акты и коды. От «9-Б долбоёбы» до «самая лицемерная ложь в концепции декадентства — склонность каждого нового поколения, в большей или меньшей степени, к обоготворению своих собственных талантов, а также к каталогизации эстетических форм, характерных для приходящей, новой эпохи». Или милое имя, вырезанное беспощадным ножом на гладкой коре серебристого тополя в маниакальном летнем бреду. Или сделанная сварочным аппаратом по железному забору затейливая вязь: «без трусов». Или даже с трусами.

Самое главное, что нарушаются все референции, сливается логика поступка, кладётся и забивается болт на подлинность осмысленного акта, элиминируется суть закона аналогий. А ведь казалось бы, так просто. Например, выходишь ты, — и тебе 14 лет, и ты сильно не в духе из-за таких же пидарасов, как и ты, — во двор, идешь к забору с мелом в руке. Но вместо «выпердков кровавых Жоры и Оганеса» ты пишешь мелом на заборе: «МЕЛ». В это надо въехать, врубиться, воткнуть. Пишешь углем — «Уголь», всё как надо, как положено, без балды. Раз уж пишешь, то — именно то, ЧЕМ пишешь. Не иначе, подчеркиваю. Поначалу будет ломать и кумарить. Не беда. Вскоре попустит и будет рафинированный кайф. Дети тупы, им надо объяснять, потом бить по рукам, потом шантажировать и заставлять. Но так уж продолжается культура. Пальцем на запотевшем стекле — «Палец», и из кончика «ц» собравшаяся водичка побежала на подоконник, а на подоконнике стеклом, угловато так, остренько — «стекло» (а можно и «осколок» или «силициум» там — так начнется новое великое творчество малых сих). Внятно же, правда?

А вот очень сильно хочешь выйти и написать огромные три буквы «ХУЙ» — пиздец, искусство требует жертв, изволь тем и писать, что хочешь написать. Если буквы большие, можно и стереть на хрен, о бетон к примеру. Тогда люди будут идти мимо кровавых букв «ХУ…» и там дальше какие-то ошметки висят, и будут понимать — вот чел по-честному высказался, настоящий современный художник. (Кстати, видел в новостях какого-то мужика, явно бухарика — так он членом рисует. Вернее, пишет маслом картины на холсте, а вместо кисти колонковой — собственный кожаный хуй. Правда, рукой помогает. Сам хуй телевизионщики-ханжи не показали, но голая жопа художника маячила — типа, за работой мастер. Сам говорил, что продает по 500 гринов свои «работы». Молодца. Жаль, что рукой приходится помогать — уже какой-то паллиатив. А показали шедевры его — самолет по небу летит, всё плоское, перспектив никаких, примитивизм низшего пошиба, а если более строго классифицировать — говно полное. А пиши пусть и хром-кобальтом, но «ХУЙ», на худой конец «писюн», в крайнем случае «кочан», хотя эвфемистика скользка и ренегатна — другое же дело. Честь по чести.)

Итак, краской пишем на стене — «краска». Сухим эндоспермом кокоса? — верно, «Сухой эндосперм кокоса» на пляжном песке. Копролитом (это каменный навоз всех, кто ушел в прошлое и не остался с нами) — «копролит»; ибо только куском говна надо выводить на плоскости слово «говно». Слово «омлет», если сильно надо — выкладываем из кусочков омлета. Нет никаких пределов человеческой фантазии!

Насчет «чернил» на бумаге и всяких вордовских артефактов — это иное. Это-то как раз и придумано для того, чтобы о чем-то вечно ином. А если надо в конкретной реальности след оставить — пожалуйста, идешь на реку, ссышь по водной глади — «моча» или своей тенью по траве пишешь — «тень», и затем несколько месяцев отдыхаешь от всей этой чешуи на дурке. Чтоб неповадно и поделом.

Дивный новый мир — он рядом. Надеюсь, мы все его не просрём.


 
20 февраля 2006 года

     

Авторы

Сборники

 

Литературный портал МЕГАЛіТ © 1999-2024 Студия «Зина дизайн»