КЛУБ ИДИОТОВ

Два выдающихся кинотворения последних лет могут послужить некоторой наглядной демонстрацией существующих внутри так называемой «нонконформистской» идеи двойственных тенденций. Более конкретно: нас интересует факт переноса мышления старого образца в контекст нового времени.

Фильм «Бойцовский клуб». О достоинствах и общей эстетике этой ленты можно говорить долго и много, что и было проделано до этого многими обозревателями и рядовыми телезрителями. Мне бы хотелось обратить некоторое количество внимания на то, что в наши ширпотребовские дни еще можно по инерции называть «драматургией». В «Бойцовском клубе» конкретно и при этом неоднозначно (что делает создателям честь) выписана идея социального и мировоззренческого протеста. Неспроста на фоне рушащейся Америкосской мечты так ярко подана Болезнь Раскола — Американская Шиза, тяжкий этический недуг, заболевание негативной эсхатологии. Не имеет смысла надолго застревать на вопросе: очищается ли герой фильма при прохождении через свою шизофрению или же это изначальный неисправимый изъян всякого желания перемен, рожденного в меркантильном буржуазном болоте. Режиссер тактично уходит от однозначных версий.

Важно другое. В «Б. клубе» во всей красе традиционной киношно-театральной драматургии выстроен конфликт внутри минисоциума, стремящегося воплотить в жизнь Утопию. Для американской культуры в этой связи традиционно представление об угрозе тоталитаризма (достаточно вспомнить гримасничанье «по Станиславскому» Р.Рейгана, вешающего электорату лапшу относительно небогоугодной коммунистической чумы и перспективы красного ада). Вероятно, такова история Американской болезни: перманентная шизофрения, протекающая на фоне бреда о тоталитарности. Захваченный пришлыми культурами материк, на котором была возведена трансляционная антенна Маммоны, видимо, не предлагал иных хворей.

В фильме есть и пафос, и напряженность, и психологизм — и в то же самое время неспособность в данной экранной фантазии отойти от довлеющего на протяжении десятков лет подхода типа «несовершенна человеческая природа, благими намерениями выстлана дорога в ад (красный, что ли?), а также практическая неподготовленность общества к смене господствующей парадигмы».

Во всех кассовых шаблонных поделках голливуда давней неприкосновенной догмой стал завет о хэппи энде после напряженного тупо-зубодробильного сюжета. Под это была подведена «серьезная» психологическая телега о различных «компенсациях, отождествлениях и катарсисах» (но кто из нас когда-либо всерьез относился к штатовским психоаналистам?). Этому стал подражать остальной мировой кинематограф, принявший ориентацию на кассовость и результативность шоу. Вследствие этого всякий продукт, изначально задуманный для воплощения в непопсовом, нонконформистском или просто бунтарском ключе вынужденно шел на то, чтобы «хоронить» весь свой итог под обломками собственного протеста. Всем известная ловушка декаданса. Такое положение в «мире идей» стало устойчиво связываться с классической невозможностью изменений, детерминированностью людской природы и изначальным довлением реакционных тенденций в реальности сдавшегося большинства.

Что и говорить, Брэд Питт в фильме выглядел самым реальным персонажем при всей своей сценарной гиперболизации.

Теперь о другого рода догмах. «Догма 2» Ларса фон Триера или — «Идиоты». Самая европная из европейских Дания со своей когортой новой культовой эстетики. Одним из самых замечательных на мой взгляд положений манифеста Догмы является декларирование экранного действия как происходящего здесь и сейчас. Никаких погружений в воспоминания, никаких поползновений в грезы. Только визуально доступный факт человеческих поступков, своеобразный Общий Субъект.

В «Идиотах» аналогичная радикальная идея ломки буржуазных представлений выглядит, естественно, иначе. Она гораздо более документальна и оттого — интересна. Этой настоящести действия фильмы Догмы обязаны своей растущей популярностью в среде молодых интеллектуалов и киноманов. Если «Б. клуб» предоставлял интенсивность переживания Грядущего Бунта, то «Идиоты» демонстрируют конкретное качество личных продвижений в эту сторону. Коммуна «князей Мышкиных» на родине Гамлета брутально сомневается в «бедности» Йорика. Триер демонстрирует все тот же психологизм с поправкой на «континентальную», более глубокую ментальность. Эта глубина точно так же и тем же традиционным для старой драматургии путем ведет к болезни. Эта болезнь — паранойя невозможности, угроза революционной импотенции. Коммуна идиотов действует как альтернативный социум. Используется элемент игры — способ пересмотра своей личности и внешних отношений. Тем не менее в этой экранной фантазии социум и психика героев разваливают это миниобщество на части. По ходу фильма присутствует своеобразный психоаналитический или просто исследовательский мотив — каждый из участников должен откровенно рассказать о тех или иных причинах его неспособности выполнять роль идиота в одиночку, в своей прежней жизни. Так или иначе, идея идиотической группы с самого начала фильма подана с врожденным дефектом раскола. Снова — неподготовленность молодых людей, их бессилие перед своей внутренней природой, толкающей их на конфликт. Бунт против буржуазной морали, порожденный на территории долгожительствующей буржуазной морали обречен на неудачу? Следует помнить и о том, что такова версия режиссера.

Сравнивая оба подхода — «Бойцовского клуба» и «Идиотов», становится видна, если не тенденция, то определенный повтор искусственного штампа. Претензия на реализм чахнет под напором догматичной драматургии, по которой необходим конфликт, утрата иллюзий, трезвость по отношению к социальным утопиям, «взгляд в лицо неумолимым фактам». Возможно, это было необходимо по правилам игры, которая велась хотя бы в рамках искусства. Но искусство, ограниченное рамками закономерно теряет свою органичность и превращается в культурный продукт-фетиш, он проходит свой путь от жупела до экспоната и почивает в банке данных — некой громадной витрине-кунсткамере.

Старый драм-подход явственно отражает во всех своих воплощениях имманентную ему болезнь, чистый психосоматический недуг, возведенный в ранг мазохистского миросозерцания. Безусловно, здесь затрагивается вопрос о постижении, к которому (я излагаю традиционную христианскую версию) можно прийти только через страдание. Но, возможно, благодаря такому подходу мы постоянно будем сталкиваться не с выходами на новый уровень самосознания, а лишь с наличием тех или иных культурных (культовых) стигматов.

Экспансия «Б. клуба» и интроверсия «Идиотов» являются разными сторонами одной и той же попытки духовного прорыва на другую сторону, и единственное, что тормозит эти процессы — наличие прежних, унаследованных, «эмпирически установленных» взглядов на драматургию этой реальности, на падшесть всех без исключения актеров этого театра. Актеры могут испытывать наплывы эйфории во время игры, но режиссерско-сценарный замысел уже сделал проверенную веками вакцину. Считается, что гладкое-сладкое кино о сплошных удачах и с полным хэппи эндом совершенно неинтересно смотреть. Но ведь мы ведем речь не о потреблении сюжетов. В фильме могут присутствовать нетривиальные мысли и — что самое главное — нетривиальные ходы действия. Имеется в виду не крайний формализм, а именно эксперименты в области создания новых отношений метафор сюжета. Ведь многим уже стало понятно, что визуализировать успех — вполне реально. И если искусство в лице передовых своих деятелей будет отходить от клинических форм хронической драматургии, то возможны определенные трансформации в общественном сознании, а значит — расширение поля действия нового взгляда на мир. Искусство на стороне революции способно, не впадая в оголтелый позитивизм, быть по-настоящему позитивным — оно обладает для этого немалым опытом: от копирования и тиражирования консенсусной реальности до самоуничтожения и выхода за пределы прежних ветхих конвенций.

Для финала хотелось бы набросать пробный образ, почти экспромт: несколько молодых, оригинальных и боевых хэппи эндов организованно устраняют кучки ортодоксальных болячек исторически разложившейся драматургии. Над этим плавно восходит яркий купол новой драмы, целиком посвященной особенностям планетарного взаимодействия Информации и Энергии. (Болячки — не «образ врага», а символ необходимого излечения от окаменелостей мозга).

Совершенно необходимо в ближайшее время воспользоваться для этого антрактом в подгнивающей потребленческой пьеске нашего Глобального Поселения. Тогда наш большой хэппенинг уже не отличат от лэнд-арта.

ИZбранное

Авторы

Сборники