Железный Алекс выигрывает войну

Run rabbit run
Dig that hole, forget the sun,
And when at last the work is done
Don’t sit down it’s time to dig it another one

Равнодушно ковыряя в зубах длинным космодесантным ножом, Алекс Цуперд нанес Стиву мощнейший удар!..

Стиви не ожидал подлого приема, чего уж там. Он просто купился на известную шутку бывалых космодесантников: отвлекая внимание противника правой рукой, резко двинуть слегка заведенной за спину и потому «неопасной» левой с зажатой в ней семисотмиллиараловой бутылкой Центаврийского Крепкого, этого любимейшего напитка самых беспринципных парней в галактике — Федеральных космодесантников.

Да, Алекс был мастер на подлые штучки. Вырос парень в суровом гетто на далекой планете Гунсдмундсдортир, а эту неприветливую ко всяким хлюпикам и интеллигентам планетку друзья Цуперда, талантливые ономасты и топонимологи, недаром сокращенно прозвали «сортиром» — грязное, нехорошее место!

Стиви весьма дурно разбирался в ономастике и космоэтике, а потому к настоящему моменту нашего рассказа был уже десять секунд как мертв. Плохо он знал Цуперда! Что называется, недооценил противника.

— Не долюбливаю чуваков которые переходят мене дорогу, — лениво процедил безграмотный, как оглобля, Цуперд, продолжая бережно выковыривать из своих ужасных зубов остатки вяленого центаврийского нетопыря — этой любимейшей закуски Федеральных космодесантников, обязательно подающейся к Центаврийскому Крепкому во всех космопортовых пабах, если их владельцы не хотят быть растерзанными умелыми руками парней, ежедневно заглядывающих в задницу смерти — этой трусливой твари, которая не спешит повернуться к героям лицом, а все потому, что едва заслышав их дружный боевой гимн и простодушное громыханье тяжелых космодесантных ботинок, удирает во все лопатки — теперь, когда вам это понятно, перейдем к новому предложению нашего рассказа!

— Да, Санек, ты не любишь этих пидеров, — чуваков, которые переходят тебе дорогу, — логично заключил закадычный кент Цуперда — капрал медицинской службы Злотверг, лениво прихлебывая из своей семисотмиллиараловой. Капрал Злотверг был полной противоположностью Грязному Алексу (так еще называли Цуперда некоторые чудаки) — очень честный, порядочный человек!

— Ты секи, Димон, — Цуперд лениво рыгнул, из чего любой из людей, хорошо его знающих, заключил бы, что Грязный Эл не на шутку разгорячился (вышел из себя), а значит, пора уносить ноги, но Честный Дим обладал еще одним качеством, кроме порядочности и честности, вошедших в поговорку, — он был невыносимо глуп! Деликатный рыг Эла он и еще триста невыносимо глупых космодесантников, сидевших в космодесантном отсеке линейного космошлюпа «Гремячий лог», приняли за сигнал к космодесантированию и немедленно космодесантировались в специальную дырку в полу космодесантного отсека линейного космошлюпа. Поэтому окончания мысли Цуперда никто не услышал.

— Космос возьми! — выругался Цуперд, медленно понимая, что только что случилось по злотверговой вине. Поняв это до конца, он выругался более определенно:

— Ай-яй-яй!.. Мы только что выиграли войну!

ГЛАВА 2

— Нам снится не земля, видимая в иллюминатор космодесантного отсека! Мы такие скоты, что нам вообще ни хрена не снится! И мамы у нас нет! — нестройно затянул Алекс космодесантный гимн. Что еще полагается делать в случае победы, он не знал. Ему немного хотелось срать, но он не знал, полагается ли это делать в случае победы. Поэтому он ограничился компромиссным космодесантным пуком в конце первого куплета. Однако, приняв сдержанный пук Алекса за взрыв парового котла, рулевой «Гремячего» панически воскликнул:

— Спасайся, кто, может! Пожар! — И картинно закрыл лицо руками.

Да, в жизни всегда находится место случайному стечению обстоятельств. Потеряв управление, космошлюп опасно накренился, и все еще раздумывающий над тем, что ему делать дальше, Грязный Эл вывалился в открытый космодесантный люк. Вот к чему приводит вредная привычка не закрывать за собой дверь сортира!

Морально готовый к такому повороту событий, Цуперд привычно потянулся рукой к кольцу энергетического парашюта. После мощного рывка оказалось, что это была веревочка от смывного бачка гипер-унитаза, которым согласно Космоуставу был оборудован каждый скафандр. Недовольно встряхнув мокрыми кудрями, Эл повторил попытку. На этот раз ему в руку попалось кольцо затычки для каловых масс, которым Грязного Эла оборудовали в госпитале после ранения в сфинктер (как-то во время жаркой атаки нагнулся завязать шнурок, а бегущий сзади со штыком наперевес капрал Злотверг этого не заметил).

С третьей попытки Алекс оторвал себе хуй. «Багровым заревом затянут горизонт», — мелодичнейше затянул он, поигрывая обертонами, и гулко приземлился в стог сена, пробив своим могучим телом шесть WC-сараев и три кадки с печеными огурцами, после чего стремительно затормозил в амбаре, погасив энергию своего падения большущей связкой чеснока с кетчупом.

Немедленно после падения он умелым движением откатился в сторону, окопался, передал по радио приказ окапываться и продолжил окапываться, одновременно собрав портативную палатку, печку, солнечную батарею, портативный ракетно-радарный комплекс и портативную полковую кухню на девятьсот хорошо откормленных космобойцов, после чего хорошенечко занял оборону и начал окапываться. Местные совершенно неграмотные крестьяне, игравшие в амбаре в лото, побросали наземь свои портативные биты и недоуменно переглядывались.

Между тем Цуперда мучили газы. Он, несомненно, сожалел, что не захватил с собой космопротивогаз, преспокойно улетающий теперь на их подбитом штурмовом стратегическом космошлюпе дальнего следования «Гремячий лог», из развороченного прямым попаданием сортира которого валили густые клубы дыма и сыпались котяхи, привнося в ряды противника еще большую панику и несомненнейшие потери. Надо заметить, что космошлюп был довольно-таки велик. Чего уж говорить о сортире, под который конструкторы отвели 89 процентов полезной массы этого летательного объекта! И все это весьма служило делу победы! Которую, как справедливейше заметил Цуперд, пробивая головой восемнадцать сортиров, они уже одержали. Так сказать, в зародыше!

В этот момент Грязный Алекс Цуперд смертельнейше захотел в сортир. Как и всякий коренной Гунсндмундсторстирец, он на 90 процентов состоял из кишечника. Что не помешало ему мучительно захотеть в сортир! Однако все окрестные сортиры были разрушены прямым попаданием в них Алекса, так что не все наши желания сразу исполняются, а пока они не исполняются, Цуперд решил основательно окопаться, следуя мудрым параграфам космодесантного Устава: «Окопался, сам — окопай товарища», «Сам погибай, а товарища окопай», «Кто не окапывается, тот не ест», «Окапываться — вот наша задача» и многим другим. Неудивительно поэтому, что уже к утру он наконец окопался. Долго ли, умеючи!

В предрассветной мгле раздавались странные звуки. Пение комаров, робкий свист соловья, ненавязчивый лай собак. Позвякивали ведрами доярки, спешащие на утреннюю дойку козы. И — тишина… Мысль о боевых товарищах посетила Цуперда в этот подозрительный предрассветный час: «Почему не слышно звуков жареной ботвы? Где мои боевые товарищи?.. Что я тут окапываюсь один?!»

— Уж не случилось ли чего? — блазнилось чуткому сердцу. — Не погибли ли все мои товарищи, не успев как следует окопаться?

На ум полезли чуткие, заботливые космодесантные поговорки: «Сам погибай, а товарища выручай», «Погиб сам — помоги товарищу», «Товарищ товарищу — друг, товарищ и брат», «Гусье — не товарищ» и многие другие. Будучи не в силах справиться с бурей нахлынувших на него чувств, Цуперд закричал «ура» и стремительно побежал в атаку.

Путь в атаку, увы, был неблизким. По пути самоотверженному космоулиссу пришлось произвести беглую зачистку двух дощатых огородных сортиров и победить озверелую орду поселянок с граблями — зачем, мол, Цуперд потоптал ихнюю грядку с капустой и огурцами. Штатские дуры не привыкли, чтобы сортиры зачищали метким броском космогранаты и двумя — крест-накрест — очередями энергетического космодесантного дезинтегратора. О, это была славная бoтва!!! «И взору пролетать мешала гора кровавых тел», — как потом скажет о ней Поэт… Ну да не важно.

«Когда человек рождается, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит», — неожиданно подумалось Алексу на бегу.

Тянуло окопаться. Но он бежал навстречу судьбе. Золотой рассвет бередил пряди. Разгоряченный румянцем лоб покрывался тоскливым потом и нездоровым румянцем.

— Багровейшим заревом затянут горизооонт…

При звуках этого гимна птицы сбивались в кучи. С пальмовых ветвей срывались большие капли, приобретая на лету приятный водопроводный цвет, вкус и запах. Рыыыг!!! Еще! И Еще! Центаврийское выходило с трудом. Эх, попадись мне этот Злотверг…

Вялые варианты

Авторы

Сборники