Воспоминания про Кузьминского

Вчера иду, а Вика и говорит:

— Тебе звонил Кузьминский.

Мы шли в разные стороны: я домой, а она в МИСИ.

МИСИ это другая история. Вика учит там будущих инженеров, чтоб не забывали русский язык. А после каждого акта обучения нужно сдавать журнал. Секретарь с работы не уходит, пока все не сдадут! Один раз Вика забыла и говорит:

— Отвези, пожалуйста. А то я в поликлинику лечиться пойду.

Ну я и пошел. Вернее, поехал в метро, потому что МИСИ — это на Бауманской. Я точно не знал, где. Но я хорошо умею ориентироваться, — меня в детстве отец научил. Мы часто ходили в лес, он бывалый таежник.

— Смотри, где тропинки, — говорил папа, — тропинки всегда куда-нибудь выведут.

Не такая глупая мысль, как на первый взгляд могло показаться.

Когда мне было восемь лет, мы раза три смотрели фильм «Дерсу Узала». А на Бауманской, если кто не знает или забыл, жутко тесно. Она расположена прямо среди каких-то дворов (павильон, в смысле), так что выходишь — и носом в толпу. Кроме, как по тропинкам, не сориентироваться. Но я-то бывалый Дерсу!..

Смотрю, люди молодые идут. С тубусами, а в них что?.. Чертежи! Ага, думаю, вот за этими людьми и надо идти.

Пошел. Сперва буераками, а потом завели они меня в степь и пропали, но я иду. Глядь, вдали домик подходящий виднеется. «Там, — думаю, — мой МИСИ, там ночлег и приют».

Подхожу. Надписей на здании нет, однако ж стены увешаны объявлениями: «Курсовые проекты недорого». Вхожу. А дальше по записке у меня там. «В фойе направо, четвертый этаж, конец коридора, черная дверь перед расписанием». Всё сходится. Я аж заплакал от удовольствия.

Захожу, спрашиваю:

— Вам журнал можно оставить?

Они такие: давайте.

И тут меня что-то кольнуло. Предчувствие какой-то беды. Вижу, что как-то не рады они, какие-то будничные и как-то на всё согласны.

— Э-э-э, — говорю. — А это секретариат?

— Ты ебанись, — отвечают. — Какой секретариат? Это мы тут сидим!

— А-а-а, — говорю. — А журнал, значит, кому?

— Щас, — говорят, — подожди. Мы тут к тёлке одной сходим — тёлка умная есть у нас, она вмиг разберётся.

Привели какую-то бабу.

— Поднимите мне веки!!!

Смотрит баба на мой журнал. Соображает, на кой он ей.

Я объясняю:

— Может, я корпус перепутал? Это какой корпус, двадцать-дробь-один?

А баба на меня смотрит, плечами жмёт: хер знает, какой у нас корпус. (На журнале крупно написано: «Московский Инженерно Строительный Университет (МИСИ), ул. Спартаковская, 20, корпус 1».

— Вы, — говорит, — ещё на третий этаж сходите.

Тут-то у меня, опытного Дерсы, терпение лопнуло! Фиг, думаю! У меня в записке ясно написано — четвёртый! Не сдам журнала вражьему ляху!

Поворачиваюсь спиной (спасибо) иду себе вниз. И глядь — у выхода доска объявлений висит неприметная. Типа «кто нашёл шапку норковую». А на ней буковками из картона приклеено:

МГТУ имени БАУМАНА!..

…Откуда опытному таёжнику было знать, что в такой большой, гостеприимной Москве, на такой маленькой, тесной станции метро приютились два таких технических (с чертежами) вуза!

И, главное, те-то! На журнал смотрят!..

А мой МИСИ совсем в другой стороне был. Мне там, кстати, больше понравилось.

* * *
И вот Вика туда идёт. А я — с работы домой. Обоим скользко, ногами перебираем, а Вика и говорит:

— Тебе звонил Кузьминский!

И скользит дальше.

Я подумал, ура. Всегда приятно, когда Кузьминский звонил.

Домой прихожу торжественный. На телефон смотрю с обожанием. Начинаю варить суп, сам всё думаю: Кузьминский звонил! Двигаюсь аккуратно, чтобы не расплескать.

Вот уж вечер настал.

Сажусь на стул, нежно набираю кузьминский номер.

— Алло, — говорит.

— Добрый вечер. Это Пирогов.

— Привет, Лев. Я на самом деле тебя узнал. У тебя такой голос, что трудно не узнать.

Э-э-э… Я догадывался, что будет хорошо, но чтобы настолько!.. А Борис гнёт своё:

— Тембр очень приятный. Наверное, женщинам нравится. Правда-правда. Рассказывай, как дела.

Тут, если кто не знает или забыл, надо пояснить, что у нас с Борисом Николаевичем Кузьминским отношения сугубо политкорректные и деловые. Водки мы совместно не пьём. Просто, он меня когда-то в «Русский журнал» взял, через что жизнь задалась. Ну Учитель, чего там!..

В общем, если мы друг другу звоним, то только чтобы обсудить производственные проблемы. Что-нибудь радостное и большое: например, денег дадут. Однако продолжаем наш разговор.

— Как у вас там в «Экслибрисе»?

— Так и так, — отвечаю.

— А ты Faserland Крахта читал?

Обсудили и Крахта. Я говорю, что он на Вима Ведерса похож, а Борис не согласен: Вендерс занудный гомик. Я тогда не сказал, что Крахт еще на Хандке похож. Вдруг тоже гомик! Опасно.

Потом мы обсудили, творчество Дениса Яцутко и что «Русское радио» собирается затевать русской изданье журнала People. И ещё что-то. Прошло пятнадцать минут. Я, наконец, спрашиваю (денег хочется уже нестерпимо):

— Борис, ты мне сегодня звонил?..

* * *
Разумеется, он мне не звонил! Это был Саша Яковлев, который сказал, что «Литературка» начала новую жизнь, и для начала решила заплатить мне гонорары за лето. Так что материально я не потерял ничего.

А ночью снился Кузьминский.

Будто он старший брат моего дяди Лёвы, который моряк, и у которого дочка — Таня Вайсбеккер. Я ужасно любил дядю Лёву, и до задыхания стеснялся его! Но это сложная история, тут так просто не объяснишь, стиль нужно менять. А у меня ещё статья про Нобелевку и трактат о постинтеллектуализме. И Топос-ру наступает.

А это была утренняя разминка.

Вялые варианты

Авторы

Сборники