| |
|
|
То ли у меня болезнь такая — всё принимать на свой счёт? То ли мера социальной ответственности. Но вот человек с красивым евразийским именем — Олег Осетинский, представив точку зрения анонимного омоновца (с тремя курсами института) на конфликт Западной культуры с нахрапистым мусульманством и тупо облажав несчастного гуру Дугина, написал:
Хватит прятать голову в песок. Пора обсуждать проблему совместимости в самом широком смысле — от сексуальной до этнической — без хорошо оплаченных воплей о расизме.
И я сразу перестал прятать, задумавшись, правда, о том, что достаточно хорошо оплаченные вопли о расизме мне были бы очень даже к лицу… Жаль, не знаю, куда очередь занимать. Ну ничего — пообсуждаем пока проблемы совместимости.
Роль секретного омоновца с незаконченным высшим исполню как-нибудь сам. (Надеюсь, Олег своего омоновца тоже вполне сам исполнил.) Курсив ради эффекта «летящего» неряшливого дискурса оставим. Типа, не обязывающее такое письмо.
ОНИ ПРОКРАЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО
В СЕРДЦЕ ЕВРОПЫ, НО УЖЕ И СЮДА…
Сами мы не местные (был пожар) — аж, блядь, с границы. Северо-Кавказский военный округ. Точнее не скажу — боюсь мести «орды эмигрантов»… В аккурат по нашему местожительству проходит она.
Диффузные процессы тут у нас немножко сильны. Совместимость имеет место. И на этническом уровне, и на сексуальном. Кореш Серёга (тоже омоновец хоть куда) говорит: «Лёва, братан, вот ты умный — на третьем курсе учился, Дугина по складам читаешь… Неужели скоро все заебатые тёлки будут по улице в чадрах ходить?». А я ему:
— Серёга, посуди сам. Взять хоть нас с тобой, типичных представителей православной нахуй культуры. Разговариваем мы, в основном, матом нахуй. Пахнет от нас пивом и воблой — на одеколон денег хуй. Ботинки чистим только перед строевым смотром. И взять их, этих. Черножопых бля. Они говорят хоть с акцентом, но словами нахуй, по-русски. Пива не пьют нахуй, одеколоном пахнут. В белых рубашках каждый день — всё равно как мы с тобой в хэбэ. Бабки есть, что нахуй равноценно галантности. С кем, спрашивается, девушкам вступать в сексуальную совместимость?
— Да-а, — трагически согласился Серёга. — Как ни больно мне наблюдать эти ёбаные диффузные процессы, ты прав нахуй. Но кавказцы всё же местные, нахуй бля. А разъясни мне, тупому болвану, такой вопрос: насчёт айзеров и армяшек. Поналезли в наш маленький гордый край! Почему они на рынках, куда ни плюнь нахуй? Почему — без прописки — скупают дома, ездят в Мерсах, насаждают свою этнически чуждую систему фаст-фуд вместо милых русскому животу пирожков?! Неужели сбудется пророчество нашего участкового поэта: «Когда горячие хычыны повсюду станут продавать, все незнакомые мужчины друг друга будут целовать», — нахуй?
(Это, если кто не знает, такой обычай у нехристей — мужикам промеж собой в знак приветствия целоваться.)
— Так ведь, — объясняю я расистски мыслящему Серёге, — во-первых нахуй, обычай троекратного лобызания при встрече — вполне православно-совместимый. Во-вторых, откуда они сюда поналезли нахуй? Из Карабахов и Спитаков своих, где был им нахуй совсем пиздец. Инерция выживания у них поэтому, сука, большая. Они вкалывают, пока мы с тобой футбол по телеку зырим. Эмигранту же как? Или вкалываешь, или на хуй. Это только нам с тобой, Серёга, ни дна, ни покрышки нахуй. На родной сторонушке рад гнилой соломушке, потому что.
…А ЭТО ЗНАЧИТ,
ЧТО В ДАТСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ КОЕ-ЧТО ИЗМЕНИЛОСЬ
Примерно так видится ситуация омоновцу, не чуждому чуждых ему рефлексий. А теперь переведём её на язык кандидата всех гуманитарных наук — меня.
Проблемы какой-то особой «совместимости» между представителями православной «Западной» и мусульманской «Южной» культур не существует. Согласно культурологам и геополитикам, начиная с Киплинга, несовместимость существует между Западом и Востоком. Там, действительно, есть ряд последовательных онтологически укоренённых культурных различий. А между Западом и Югом есть только одно различие — вполне «совместимое», как выпуклость и выемка на соседних фрагментах мозаики-паззл.
Это — различие на уровне духовной ментальности. Западный человек — религиозный и философский плюралист. «Христианство», «православие» для него — пустые слова, поскольку на щите Западной науки начертан перефразированный Эйнштейном девиз скептика и релятивиста Пилата: всё относительно.
Социальный извод плюрализма — это конкуренция. Нравственный извод — свобода, права личности. Психологический — чувство одиночества, «однаковости», исключительности каждого индивида.
Результаты Западного плюрализма — этнокультурная разобщённость и восприимчивость к инновациям. Вспомним ещё раз (спецом для Осетинского), как рухнула первая великая Западная цивилизация — грёбаный Древний Рим.
Во-первых, конкуренция политических кланов нарушила ощущение этнокультурной идентичности. Римляне так увлеклись гражданскими войнами, что для сохранения популяции им потребовалась идея транснационального родства: «нет ни эллина, ни иудея».
Во-вторых, враждебная античному биологическому эвдемонизму христианская идеология была результатом инновационных заимствований: у этрусков взяли Вертумна, у фракийцев — Диониса, у персов — Митру, у египтян Осириса и Исиду, у иудеев — потребность соединить все эти многочисленные чужеродные культы в один… Что было дальше — мы помним. Ничего плохого, если не считать того, что Западная цивилизация существовать перестала.
Но свято место пусто не бывает. Европа впадала в «тысячелетний сон», а маленькое кочевое племя Курейш основывало мировую империю. Пока упивающийся своими гражданскими свободами и античным гуманизмом Запад гнил и саморазлагался (такая уж у него на постоянку историческая судьба), у чурок происходил обратный процесс. В орбиту цельной и внутренне непротиворечивой новой идеологии вовлекались древнейшие и опытнейшие цивилизации Ближнего Востока и Средней Азии с их разными традициями и культурами.
Религиозно-философский девиз Ислама можно представить так: «Правда одна». Оказывается, не только одурманенным большевиками «совкам» хорошо жилось с этой мыслью. В ней вообще есть мощная центростремительная инерция. Она объединяет. Комментарии, думается, излишни.
Однако внутри Южной метакультуры, как и внутри Западной, есть своё опасное противоречие, своя, входящая в конфликт с основополагающими ценностями, крайность. У Запада это либерализм, у Юга — фундаментализм.
Забавно, что в своих порочных стратегиях либерализм и фундаментализм смыкаются. Либерализм, отталкиваясь от идеи всеобщих прав, приходит к её противоположности: «Если я такой, как все, значит все — такие, как я». Почувствуйте разницу: «все как я» — это уже догма. Не «право имеют», а обязаны быть, как я, как мы, хорошие… Не хотите быть хорошими — исключим из Совета Европы и не дадим кредит.
Фундаментализм, отталкиваясь от идеи истинности своего вероучения, приходит к ощущению, что необходимо переделать чужие «неправильные» религии, чужой «неправильный» образ жизни. Не «насадить», а исправить, исполнив своё призвание и свой мусульманский долг…
…ХОТЯ НАШЕ КОРОЛЕВСТВО ОТНЮДЬ НЕ ДАТСКОЕ
Внимательный читатель меня поправит в том смысле, что Олег Осетинский призывал говорить не о Западной, а о православной культуре. А православие — это не то что вонючий протестантизм, который как раз таки и описывается всеми вышеперечисленными признаками: религиозный плюрализм, конкуренция, права личности, «прайвеси», разобщённость.
Сказав так, внимательный читатель попал под дых не только мне, но и уважаемому Олегу. Ведь порицаемый им «сотрудник спецслужб» Александр Дугин (кстати, если сотрудник, это ещё не значит, что философ никакой: сотрудники — они и президентами аж бывают) именно на особенность православной судьбы и напирает. Срединное положение православной культуры между европейской агрессией либерализма и азиатской агрессией фундаментализма — это и есть проповедуемое Дугиным «евразийство».
Какое из двух зол лучше? Разговоры о том, что первым «евразийцем» был святой Александр Невский уже отшумели: ну и что ж, что был? А Пётр Первый не был…
Видимо, речь должна идти не о том, что «лучше», а о том, что объективно исторически перспективнее. Но для таких выводов нужен уже чисто геополитический нахрап, а внутренний омоновец во мне начинает хотеть курить и стесняться двух недоприобретённых курсов.
Пожалуй, я лучше закончу дозволенные ему речи.
|
|
|
|
Авторы
Сборники
|
|
