ObsЁrver
        Обозрение языковой реальности
   
Нескажу

ЕЩЁ ОБЗОР

…порет да плачет

 
     

Продолжим.

Сергей Сизарёв — несомненно поэт. Это чувствуется. Однако же, иногда, всего одной строкой (а то и одним словом) ему удаётся весь свой поэтический мир «до основания разрушить», и даже произвесть эффект комический, вопреки высокому изначальному замыслу. Вот пишет он (стих «Девушке»):


«Чтоб отыскать в душевной круговерти,
Коварной словно розовый венец
Любовь что будет жить до смерти
Обоих наших любящих сердец»

Оба-двое-два сердцА! Страсть до гробного конца! Да, и венец-то, в основном терновый да лавровый употребляем мы, согласитесь, Сергей. Ну да, господь с ним, пусть будут «фуюшечки», но чё он коварный-то? Венец? И причём он тут?

Вот ещё:

«Пройдёмся затихающей деревней
Спугнув старушку, ту, что у окна…»

А ведь старушка — не зверушка! Да и вряд ли «спугнёте». Поди, не такого навидалася старая на «своём древнем веку». Вы думаете, почему она от окна отпрянула? Да по бинокль немецкий, полевой! На любов поглядеть!

А вот стих «Поэт сказал, ему б дожить до лета…» Ох, эти поэты… Всё сомневаются.


«Я изменился, став в душе богаче.
Я воровал у множества людей,
Считая за награду и удачу
Прочесть того, кто был меня умней»

То-то что БЫЛ! А теперя МЫ в душе богаче! Как достигли? А не пойман — … Вообще, в этом стихе Сергей обнаруживает в себе много изменений. Очень запутанных:

«Я стал бездарней и бескомпромиссней,
Спокойней к жизни…»…

Тю! Токож мы богаче стали душевно, и уже бездарней опять. И порадывацца не успеваеш с Сергеем этим. Опять же: с одной стороны «бескомпромиссней», а с другой — «спокойней». Я так это понимаю: если што, мол — убью. Никаких кампрамисав! Но спокойно так жизни решу, веть мудрость пришла мне уже. Ладно, согласен. Дальше пошли:

«В последний год я стал гораздо старше.
Стих измельчал, почти сошёл на нет.»

Как-то не тянет спорить с последней строкой… Но вот завершение:

«Но это всё из театральных жестов,
Я не люблю на публику игры
Я не прощаюсь, просто, если честно,
Рояль в кусты скрываю до поры.»

Вот за чеснасть — спасиба! Нахер жесты, с театра которые! вон, не верю! Реквизитик — то другое. То мы и в кусты могём. И не прощаемся на этом, ол райтс ризёвд! Но с падежами, с падежами-то что у нас, Сергей Сизарев?! Почему бы нам в кустАХ не припрятать рояльчик?! Оооох… Што тут зделаеш? Может так: «Рояль в трусы кладу я до поры…»? А? Не, не очень. А если: «Я сам в кустах сокроюс до поры…» М-да. Как бля свяжесся с позией этой, не рад потом. Две буквы не отгадал, — и всё рухнуло! Если было оно, конечно.

Как вот в стихе «метро» Нормальный себе стих, каких… Но не в том дело. Там бард такой описан, метрошный. Стоит он, гитару играет — светочь честоты средь пошлой суеты и говна большого города. Но зато же он может улететь от всего этово! В выся!

«И в этот миг гнетущего бессилья
Он знает, гордость — лишь глупцов удел.
В душе давно уже развились крылья,
А он бы к телу, к телу их хотел.»

О, плятт! Экспрессссия! К телу, к телу надо типерь, ужеш в душе развилися крылья, крепкия стали! А трагически на теле нету их! Штош, всирамно щясливый этот бард. У людей всё больше геморрой развивается, а у него крылья вырос… То есть, развились. Но к телу приделать пока не удалось их.

На закуску подумаем о стихе «Звёздная россыпь на небе пустом…»

Ну, понятно — Я названьем настрою… На лирический лад…Сам его же разрушу… Словом «блят» невпопад… Это я так. Отсебятину херачу.

Карочи, там красиво так всё в стихотворении — сил нет. Токо вот заковыка — дело ночью происходит, типа, — мрак тьмы на брег лёг — бы я сказал (поэзия ж у нас здесь происходит сейчас, не забываем), а дюны жёлтые вовсю. Скалы серые. Хотя, у поэтов зрение — сами понимаете. Переразвитое. Мелочи, — там опосля основное-то начинаеца! Вот уже «ветры играют терновым кустом»… Холодные волны «берег ласкают бледной рукой»… (уважаемые коллеги по Пегасу! Да когда ж вы падлы наконец забудете слово «бледный»! Это хуже матюков, чесно слово, камушек в туфле последние сто лет!) Но вот — Оно!

«Девушка в платье цвета лазури»…

Чё-то вдруг вспомнилось: «Девушка в синем, дай нам бессильным…» Ох уж я, старый пошляк. Но как не будешь им тут? —

«Платье сорвала — платья не жалко.
Встала у края, ноги сомкнув.»…

То есть, ага… До этого… Ноги-то… Ну да. И про платье — может быть, «порвала»? Безжалостно? И вообще, какие ноги?! Вот ведь, читаем:

«В студёные воды нырнула русалка,»…

Неее, во как нада! —

«Хвост тут сомкнула моржиха-русалка,
В воды студёныя кааак сиганёть!»

А дальше ужас приходит совсем:

«Сильные руки, мокрые косы,
Стройное тело поднял отлив.
Дальше и дальше деву относит,
Дальше и дальше мрачный залив»

Да этот Отлив — он же маньяк просто! Расчленитель! Сначала руки, потом косы, потом уж тело пОднял он, по отдельности! И бросил, поматрося, ведь уносит деву уже ЗАЛИВ! Стоп, стоп. Это Я недоглядел. Залив-то, оказуеца, то ж лирический герой там! Вот оно чтооо… Запятую бы Сергей поставил — и всё на местах:

«Стройное тело поднял, отлив…»

Это Залив, Залив поднял стройное тело, отлив перед тем! В терновом кусте отлив. А то девушка ш красивая, и вес есть в ней какой-никакой — уссацца можна… Погодите, а может, то Отлив — герой? И вот, геройский Отлив! — залив соточку (для куражу, ещё ж ноги размыкать)… Не, здаюсь.

Ладно, Сергей Сизарёв, обижаться не стоит. Сами ж Вы сказали:

«Мне нужен чистый совершенный слог…»

Попадётся стиль там, гармония — тоже не отказывайтесь.


 
13 октября 2000 года

     

Авторы

Сборники

 

Литературный портал МЕГАЛіТ © 1999-2024 Студия «Зина дизайн»