Нескажу. ЕСТЬ В ЖЫЗНИ СЧАСТЬЕ!

М-да. Поставить точку оказалось непросто. И подумал я : есть ведь несгибаемые индийские фильмы. Сериалы свирепствуют. Всё это затоплено народной любовью. А счас вот как создам народно-рыдательный мини серьял для сограждан по несчастью! Иллюзорно-компенсаторну-ка я!

«…Потом мать в ПТУ подалася
Штобы преподу плюнуть в лицо
А увидев, воскликнула: «Вася!» —
Анатолию был он отцом!

«Как же ты не узнал нашу дочку?
Как же сына ты гад не узнал!»
«Я все годы прожил в одиночку
Когда бросил тебя и сбежал…

Наша доч воспеталась в деддоме,
Мне узнать было трудно её…
Что с тобой?!» — а она уже в коме,
Рядом ссыном уж койка её

Анатолий узнал про папашу —
Фотографья упала с руки
Стал он чуствовать лучше тотчас же:
Прояснились от стрэса мозги

Видит он: рядом мама на койке
«Ах зачем при уме я опять?!»
После выписки дали общагу
И ссобою забрал он и мать

Нуа препод за серце сфатился,
Он уроки закончил с трудом
И шотаясь к пруду удалился —
Ево тело нашли лиш потом

Он в последней предсмертной записке
Так прощенья у всех умолял!
«Как жыстоко наказан я жызнью!»
Сваей кровью вканце приписал»

Неожиданный поворот событий в части второй подхватывает часть третья:

«…Но не умерла девушка Галя!
В Склифасовке такие врачи!
По ошибке её записали,
А потом с тово свету спасли.

Галка долго в больнице валялась,
Познакомилась с класным врачём:
Молодой и высокий красавиц,
Всё при нём — и машина и дом

На суботу назначили сватьбу,
Врачь купил дорогое кольцо —
От Голины тут бывшему парню
С приглошеньем летит письмецо:

«Анатолий, прасти, если можеш!
Мне такое пришлось пережить…
Жызнь, дружок, по другому не сложиш,
Так давай уж хотябы дружить…»

Со слезами читает он маме,
Что всё в коме — с утра до утра
«Вот написано всё в телеграме —
Веть жива наша доч и сестра!»

И заплакал опять как ребёнок —
Нелехко веть такое узнать!
Оп! Тут дрогнули веки легонько —
И в сознанье вернулася мать!»

В третьей части, во-первых, попустило, а во-вторых, автору стало совершенно очевидно, что вся трагедь повествуется Галиной, именно ею.

Оставив необходимые детали на домысел читателей (а мы верим в свой народ! В себя то есть), автор перешёл непосредственно к сщясливому концу:

«…Анатолий закончил учиться,
Стал он в бизнасе много иметь
И на скромной девчонке женился
Не с Москвы, но красивая ведь!

Счас в трёхкомнатной с евроремонтом
Вместе с мамой, и трое детей,
Чясто видясь с родною сестрою,
Анатолий жывёт без затей

Наша жызнь как кода повернётца,
Вот историе этой конец.
Лиш отец уш тиерь не вернёца,
Патомушто всегда был падлец!»

Ну, и прозаический эпилог: домик мамы в неприметном посёлке продали негодной знахарке, причём задорого. Вот и пришлось ей, истратив все-то денюшки! — варить винт и самогон на продажу, причём и убита была ОМОНом с перестрелкою. А на вырученные от продажи домика много денег купили маме однокомнатную на площадке напротив. В то время она уже работала у Анатолия в фирме ПиАр-менеджером. Дети же Анатолия, расплодясь, повылезли кто где: один в Литинститут поступил, другой культовым критиком заделался, третий… самый умный, конешно, все эти события поэмой описал, издал, а гонорар… Ну хорошо, по секрету: гонорар он поделил с Сашей Щипиным и Жаброй Маккаброй, а свою часть пропил, предварительно проиграв её в казино.

Вот и всё друзья, все свободны, спасибо — и кто участвовал, и кто незримо присутствовал участием. Что бы не слепилось, — это есть продукт обсерверийский.

Да, крови просили (Саша Новая) побольше — извините. Кровь — то амэрыканське, у нас слёзы её заместо. Так как душа. А за хэппи-энд каюсь, не по жанру он. Просто не выдержал накала, сердце-то доброе у меня!

ЕСТЬ В ЖЫЗНИ СЧАСТЬЕ!

(для передачи «В нашу гавань»)